Верующие женщины Godwomen.org

Как бы скептически ни относились люди ко многим традиционным ценностям, какие-то ценности для них, несомненно, существуют. Быть может, они хотят привить эти ценности не потому, что считают их соответствующими истине, а потому, что считают их полезными для общества.

На самом деле многие слепо верят в систему ценностей, которая была ранее модной среди довольно образованных и обеспеченных людей. Многие их тех, кто разоблачает традиционные ценности, как они скажут "сентиментальные", хранят верность другим, своим, которые кажутся им застрахованными от разоблачений. Они потому и отрицают чувствительность, набожность или сексуальные запреты, чтобы дать место под солнцем ценностям "реалистическим".

Возьмем альтруизм, т. е. качество, при котором человек предпочитает чужие интересы собственным, а в пределе - жертвует жизнью. Предположим, что обновитель считает сентиментальной чепухой слова "…кто душу свою положит" и хочет разделаться с ними, чтобы освободить место для "реалистического" или "здорового" альтруизма. На что он может опереться?  Прежде всего, он может сказать, что альтруизм и даже смерть за других полезны для общества. Конечно, он имеет в виду смерть одних членов общества ради других. Но почему именно эти, а не иные должны жертвовать жизнью?

Призывы к совести, чести или милосердию исключены изначально. Подыскивая повод, обновитель может задуматься о том, почему, собственно, эгоизм считают более разумным, чем альтруизм.  

Мы инстинктивно действуем на пользу виду. Этот инстинкт побуждает нас трудиться для будущего. Никакой инстинкт не побуждает держать слово или уважать чужую личность, так что честность или справедливость можно смело отбросить, когда они вступят в конфликт с инстинктом сохранения вида. В частности, вот почему уже недействительны сексуальные запреты: пока не было противозачаточных средств, любодеяние угрожало жизни одной из представительниц вида; сейчас же - дело другое. Очень удобно; вроде бы эта основа дает все, чего он хочет, и ничего от него не требует.

Никакой инстинкт не велит человеку трудиться для будущего, хотя он очень много о будущем думает. Только те, кто получил соответствующее образование, вообще сознают идею "далеких потомков". Трудно объяснить инстинктом то, что существует лишь для "думающих людей". От природы в нас есть желание сберечь своих детей и внуков, ослабевающее по мере того, как ряд их уходит в будущее и теряется в пустоте. Какие родители предпочтут интересы далеких потомков интересам дочери или сына, возящихся сейчас, вот тут, в этой комнате? Ч

Когда же речь идет не о материнской любви, а о рациональном планировании, мы уже не в сфере инстинктов, а в сфере рассудка и выбора. Но "…во всем, как хотите, чтобы поступали с вами люди, так поступайте и с ними", Матфея 7:12, - говорит Иисус.

Попытка построить другую систему ценностей содержит противоречие. На свете не было и не будет другой системы ценностей. Однако, если долг по отношению к родителям - ветхий предрассудок, мы обязаны счесть предрассудком и долг по отношению к детям. Если справедливость устарела, устарел и патриотизм. Если мы переросли супружескую верность, переросли мы и научную пытливость. Мятеж идеологий против вечных ценностей - это мятеж ветвей против ствола; если бы мятежники победили, они бы погибли. Человек не может создать новую ценность, как не может создать новый, не смешанный цвет или новое солнце.

Неужели наши ценности стоят на месте? Неужели мы прикованы раз и навсегда к нерушимому закону? Неужели, наконец, нет различий между нравственным кодексом древности и новых времен, эллинов и иудеев, Запада и Востока? Ответить однозначно здесь нельзя. Да, различия есть, есть и развитие. Но чтобы разобраться в них, непременно надо понять очень важную вещь.

Допустимы только изменения изнутри. Те, кто понимает закон, могут его менять в его же духе. Только они знают, чего этот дух требует. Чтобы привести в согласие различия буквы, надо постигнуть дух, а не выхватывать несколько букв, которые попали в поле зрения благодаря времени и месту, и провозглашать их без каких бы то ни было основательных поводов. Только закон может разрешить или запретить изменения в законе. Потому Аристотель и говорит, что этику усвоит лишь тот, кто верно воспитан.

Человек, не знающий духовных ценностей, не увидит исходных точек нравственности. Только те, кто следует правилам, могут понять их. Только человек с поставленным сердцем видит, что верно, что неверно. Только искушенный в законе сумел, как апостол Павел, понять, где и когда этот закон недостаточен.

Сохранить ценности можно лишь в том случае, если мы примем абсолютную ценность прописных истин. Любое недоверие к этим истинам, любая попытка поставить нравственность "на более реалистическую основу" заранее обречена. Эта драгоценная система сложилось в сознании наших далеких предков под влиянием экономических или физиологических факторов. Поэтому зря скептики надеются отыскать новые истинные ценности вместо прописных.

Клайв Стейплз Льюис