Верующие женщины Godwomen.org

Что было, когда ничего не было?

- А что было, когда ничего еще не было?
- Как это "ничего", сынок?
- А, так вот. Когда я еще не родился, ты еще не родился, и никто еще не родился?
- Совсем никто?
- Ага!
- Понятно, тогда земля была пустая, горы на ней, моря-океаны, реки большие и малые, трава, леса и луга, звери и птицы, ой  прости… Их еще нет, но они скоро уже будут.
- Нет, нет, нет! Так не считается! Если нет никого, значит, никого нет: ни зверей, ни птиц, ни травы, ни леса!
- Ладно. Остаются горы, вулканы, реки, моря, пустыни…
- А они что: всегда были? А вот когда их не было, то что было, а?
- Ой, какой ты дотошный! Ладно. Когда-то ничего этого не было. И земли тоже. Только бескрайнее темное небо и звездочки на нем, и солнце в огромном газовом облаке пыли…
- Точно?
- Не знаю, умные ученые люди так говорят.
- Раньше они тоже так говорили?
- Нет, раньше по-другому.
- А вдруг они и потом опять по-другому скажут?  
- Все может быть. Может, в шахматы поиграем, раз уж ты такой рассудительный?
- Ага, ты что думаешь: я маленький, да?
- Почему? В шахматы и взрослые играют.
- Я не про то!
- А про что?
- Как про что? Ну, ты же не ответил на вопрос! Ну, пожалуйста! Скажи: что было, когда еще ничего не было?
- Чего "ничего"?
- Ну, совсем ничего: ни звезд, ни неба, ни солнца!
- И что ты молчишь? Не знаешь? Ответь же мне!
- Я тебя люблю.
- Ну, вот опять. Я же серьезно спрашиваю!
- Я тебя люблю, сынок.
- А что было?
- Это и было, сынок. Всегда. Даже когда не было ничего…

Сказка про печаль

Жила-была одна очень печальная печаль. Ходила она никому не нужная, мучилась, слез нарыдала море-океан, подошла к морю своему и решила в него броситься. Разбежалась хорошенько, чтобы поглубже упасть, споткнулась и упала. Не в море, а там, где споткнулась.
Собралась толпа народа смотреть, как печаль топится. Хохочут, радуются, подмигивают друг другу. Встала печаль, губки надула: уйдите, говорит, а то топиться перестану.
Все сразу  разбежались.
Сняла она туфли, дорожку беговую свою почистила,  чтобы больше не спотыкаться. Разбежалась. Бултых в воду. И плывет. Забыла, что плавать умеет. Народ приуныл. Уйди от нас, кричат, обманщица!
Стыдно стало печали. Решила она со стыда сгореть. Набрала стыда хворостом вязанок двести. Или триста. Никто не считал. Подожгла. Ждет. Стыд горит. А она нет. Вот позорище-то какое!
Ходит печаль несчастная туда-сюда. Глаза мозолит. Нехорошо как-то. Дали ей зеркало, чтоб в глазах не рябила: туда, мол, смотри, на нас не зыркай.
Уставилась печаль в зеркало. В воде не тонет, в огне не горит, и народ от нее тоже не в восторге. Куда деваться? Молодая ведь еще, а уже вся такая изреванная. Пошла в парикмахерскую: прическу менять. Меняла-меняла, всех умучила, то на то и вышло.
Выходит из парикмахерской – никакая. Видит: девочка во дворе на качелях качается. Что такое печаль – не понимает еще, потому что мала. Улыбается она печали, ну, той деваться некуда: тоже в ответ улыбнулась. Хочешь со мной качаться? Садись рядом.
Стали они вместе на качелях качаться. Вверх, вниз. Девочка ей смешные рожицы корчит, и хохочет сама. Та поначалу подыгрывала девчонке, а потом  и сама так разошлась, так ухохоталася вся, просто удержу никакого нет. Народ опять собрался. Диву даются: кто это на качельках детских? Явно никакая не печаль. Смех, да и только.
Девочка подружку свою за руку взяла, и побежали они вместе цветы-одуванчики собирать. Хохочут обе. Потому что нет печали никакой. Только радость.

Маленькое море

Жили-были две слезинки-близняшки, каждая в своем глазу. Жили они, не тужили, и не только не знали, что у каждой из них есть сестричка, но даже и не подозревали, что  сами-то они есть. Ничегошеньки они не знали и были счастливы.
Но однажды глазки сильно-сильно заморгали, крепко-крепко зажмурились, и скатились слезинки к самым краешкам глазок, а потом не выдержали и  побежали нечаянно. И вот добежали они до носика, а с него – до щечек, а со щечек – к уголкам раскрытого ревущего ротика, а оттуда – к подбородку. Подбородок был маленький, детский, слезинки увидели на нем друг друга, подбежали, обрадовались, поцеловались, обнялись и стали одной слезинкой, только чуть побольше.
Увидела слезинка далеко-далеко внизу землю да как прыгнет с подбородка, как полетит к земле! Упала она, растеклась немного и превратилась в теплое соленое море, только очень-очень маленькое море, совсем маленькое, но все-таки настоящее. Завелись в море рыбки всякие, хвостиками замахали, гуляют туда-сюда, от берега к берегу.
А слезинка сохнуть начала. Особенно, когда в море завелся кит. Он был такой огромный, что  только махнул хвостищем и сразу выскочил на берег. Мечется кит по берегу, воды просит, а маленькое море совсем уже крохотным стало, берега солью покрылись. И вдруг откуда-то сверху прилетели мелкие брызги. Обрадовалось море, стало их глотать, как  таблетки, целыми горстями, от высыхания лечиться. Заплескались радостные волны, и вот уже хлынули  к ним гости небесные – капли дождевые, много-много…
И стало море огромным – с целую лужу! Рыбы, киты, кальмары – все-все в море вернулись и начали танцевать. Потом у них у всех появились китята, кальмарята и прочие веселые рыбята.
 А вечером после дождя море под луной успокоилось и уснуло. И снилось ему всю ночь, что оно – маленькая слезинка на деткой щечке. Маленькая-маленькая, как звездочка, потому что в ней отражается луна, а еще звезды и все-все небо вокруг, и вся-вся земля. И мы больше никогда-никогда не будем плакать, правда, малыш? Прости меня, прости, прости, прости…

Радуги

Как-то узнала луна от пролетного ветра, что у солнышка и дождя есть дети, радугами называются. Красивые такие. Много. Особенно летом. У луны тоже дети были - радуги ночные. От тумана. Как узнали лунные дети про солнечные радуги, собрались они вокруг мамы и говорят, что им скучно, надо бы гостей пригласить, повеселиться. Но гостей – не взрослых, а детских.
Мама все поняла и отправила утренний ветерок с приглашением к солнышку. Передал ветерок солнышку лунное приглашение. Радуги солнечные услышали, набежали и давай в гости отпрашиваться. Так они нежно, так искренне просились, что даже дождик всплакнул от умиления. Отпустили.
А в гости-то далеко добираться по небу. У радуг ножки быстро устали. Что делать. И тут им ветерок подсказал. "А вы", - говорит, - " перевернитесь, как лодочки, и плывите по небу, как по морю: и легко, и быстро".  Радуги перевернулись,  стали похожи на лодочки и поплыли быстро-быстро. А ветерок им помогал.
Первым их сорок-белобок заметил. И как начал он трещать над лесом: "Караул! Радуги вверх тормашками плывут!" Услышали его бурундучки, выхухоли, зайцы. Смеются. Никто не верит. "Да, вы на небо-то поглядите!" - крикнул сорок-белобок и улетел. Поглядели зверушки на небо. А там… А там радуги вверх тормашками плывут. Красивые! Много! Стали зверушки прыгать и веселиться. А как иначе?  От радуг ведь одна радость всем, известное дело.
А как смеркаться началось, над лесом даже сова захохотала: - Диво дивное! Радуги плывут!  И тут радуги побледнели, солнышко-то далеко-далеко. А потом и вовсе невидимыми сделались. Доплыли до луны. Вкруг нее лунные радуги собрались. Ждут. А никого им не видно. Губки надули. Вот-вот заплачут.
-  Не плачьте, сестрички и братики. Мы здесь. Только мы теперь невидимые до самого утра.
Перестали лунные радуги кукситься. Побежали всех за стол звать, чай пить. С тортиком! А потом в догоняшки играли. Ну, и пусть гостей не видать, зато слыхать очень даже хорошо.  На все небо!

Волшебные страны

Жила-была поющая страна. В ней никто не умел просто разговаривать,  все пели. Абсолютно все. Идешь по дороге, а под тобой дорога поет. Видишь красивый цветок, хочешь его сорвать, а он тебе жалостливо так поет, чтоб его не трогали. Ну, что после такой арии делать? Вздохнешь, понюхаешь его и дальше по распевающей дороге  путешествуешь. Только просто так от поющих цветов не уходят! Обязательно сначала надо спеть "Большое спасибо" приятным голосом, чтобы цветок не сомневался, что его любят, иначе он может завять…
А из кустов – поющие львы выходят, а по небу - облако поющее проплывает. А вдали – море поющее сияет солнечными голосами волн. Все волнуется, все жизни радуется. Хорошо!
- Тук-тук!
- Кто тааам?!
- Это я, соседка твоя – танцующая страна – к тебе в гости пришла. Открывай ворота, танцевать охота!
Поющая страна открыла ворота, и к ней тут же забежала танцующая соседка. И как начала она плясать да кружиться, да вприсядку, да в три оборота, да на носочках! Вот как!
Волки с оленями танцуют, зайцы скачут, еноты… а что еноты? Еноты тоже танцуют и  моются заодно, лапки полощут, зубы щетками чистят. Правильные звери - про гигиену никогда не забывают. Молодцы!
Одна страна поет, другая танцует, а третья сама в открытые ворота заходит, музыку играет: кузнечики на скрипках, дятлы на барабанах, мыши на пищалках, кто на чем, а медведь на баяне наяривает! Эх-ма!  Расступись, народ: музыка идет!
И вдруг дождик по лужам, как пальцами по клавишам рояля, - рраз! Ой, мокро! Разбежались страны в разные стороны, от дождя прячутся. А он разошелся, играет, шумит.
Прячьтесь скорее, а то насквозь промокнете! Затихла поющая страна, под лопухом сидит, помалкивает. И танцующая страна присмирела, за сарай спряталась, под козырек крыши. Только музыкальная страна никак не успокоится, бегает за дождем  и хохочет, мокрая.
Наигрался дождик досыта, уморился, еле капает. Кап-кап… так и уснул на ходу. Негоже дождику в луже лежать, отнесли его три страны-подружки потихоньку в тихое озеро, бережок под голову положили подушечкой и пошли назад праздник продолжать. Только подходят: а из-под козырька той крыши, где танцующая страна была, - фр-р-р!!..
Летающая страна оттуда как разлетится в разные стороны: горы летающие да водопады сверкающие, сосны высокие да дубы крепкие, да березки крылатые, да ветры мохнатые и хохлатые… Звездочки малые за луной по небу бегут – крякают, облака летят, курлычут, пух снежный на ходу роняют.   
-  Летающая страна! Возьми нас собой! Хотим высоко лететь, далеко глядеть, песни петь, танцы танцевать, музыку играть… Возьмешь?  
- А, пожалуйста! Не жалко! Самой летать нравится! Встаньте рядышком со мной. Закройте глаза. Расставьте руки в стороны. Раз-два! По-ле-те-ли!!! Открывайте глаза! Смотрите кругом! Какие звезды вокруг! Какое небо бездонное! Какая Земля маленькая-маленькая внизу! Пойте! Танцуйте! Играйте музыку! Я вас люблю! Я люблю всех!!!

Как тигры разговаривают

- А тигры разговаривают?
- Конечно. Только у них свой особый язык – тигриный.
- Знаю-знаю! Они рычат громко, вот так : "Рры! Рры!"
- А вот и нет! Так они только ругаются или жалуются, когда в лесу страшно: ночью, например, или во время грозы… Или когда их обидели, а пожаловаться, чтобы пожалели, совсем некому. Вот они тогда и рычат от глубокого горя и волнения. А когда просто так – они совсем не рычат.
- Что же они делают? Говори скорее, а то уже я буду рычать и плакать. Ну, пожалуйста! Нас ведь, маленьких детей, обижать нельзя, правда, папа?
- Правда. Никого обижать нельзя. А уж вас, маленьких, совсем стыдно. Так и быть, скажу тебе по секрету. Тигры, когда разговаривают, то не рычат, а урчат.
-Это как?
- А так. Знаешь, как будет по-тигриному "здравствуйте, как ваши дела?"
- И как?
- Ур-ур-уррр..
- Здорово! Запоминается так легко! Пап, а пап! Научи меня по-тигриному разговаривать! А как по-ихнему "папа"?  
- Ур-ур-уррр..
-А "мама"?
- Ур-ур-уррр..
- А "мороженое"?
- Ур-ур-уррр..
- Да уж. Запомнить-то легко. А как отличить: когда и что сказано? Что-то все одинаково получается. Язык-то простой, это хорошо, но я так ничего не понимаю, пап. Я сейчас рычать начну. От горя, конечно.
- И чего ж тут непонятного?!  Одно и то же слово можно ведь совсем по-разному произнести. И тигры свое "Ур-ур-уррр…" никогда друг с другом не перепутают. Слух у них отличный, музыкальный, как у всех больших кошек. Когда они говорят по-тигриному "мама" или "папа", то "Ур-ур-ур" становится нежным-нежным, совсем домашним. А когда здороваются, то это же "Ур-ур-уррр.." очень вежливое такое и внимательное. А когда про мороженое говорят, то "Ур-ур-уррр.." сразу получается сладким-сладким и холодненьким.
- Ой! Ой-ей-ей-ей! Как замечательно! Вот послушай : "Ур-ур-урррр…."  Тебе понятно? Да? Ну, пожалуйста, переведи, папа! Ну, папа!
- Ладно, хорошо.  "Дорогой папа, включи мне, пожалуйста, мультики по телевизору!"
- Точно! Пап, а что: мы с тобой теперь настоящие тигры, да? Мы же теперь по-тигриному вон как разговариваем!
- Настоящие, настоящие.  Только, давай, договоримся: сначала покушаешь, а мультики потом, хорошо?
- Ага! То есть, нет-нет, не так, а "Ур-ур-уррр…". Вот как теперь. Правильно?
- Правильно-правильно! Молодец!
- Не молодец, не молодец!  "Ур-ур-уррр…" Вот как надо.

Как зайцы женились

Выросли у мамы-зайчихи три сыночка-зайчика. Все ласковые, послушные заи-паиньки. У каждого свои особенности. Старшенький – умница, глазоньки большие, лоб – не лоб, а лбище, такой выдающийся. За то его и прозвали Лобзаем. Средненькому – купаться нравилось, в баньке родился. Оттого и  прозвали  Банзаем. А младшенький - страсть как любил, чтоб ему спинку терли. Вот если никто не потрет, тогда он у деревца встанет и сам трется об него спинкой. И нарекли его за это Терзаем.
Собрались братья Лобзай, Банзай и Терзай  жениться. Позвала мама сваху Восвоясю и муженька ее,  дяденьку Восвояся, тоже позвала. Стали думать-гадать:  к кому свататься.
Ну, со старшим все решилось легко, у него уже была подружка хорошая, соседская  - Борзая. В бору родилась, лес любила, да и нравился ей жених давно, сама часто в гости звала:
- Иди ко мне, Лобзай!
Он сразу и шел, не перечил. Мягкий Лобзай, добрый, отзывчивый. Борзая с ним что хотела, то  и делала.
Банзаю маленькая пухленькая Ползая досталась в женушки. За росточек небольшой ее таким имечком и наградили, половинкой. Банзай со свадьбой тянуть не стал. Такой он нетерпеливый.  Подошел, спросил:
- Вы Ползая?
- Да, а что?
- Разрешите на вас жениться?
Вот и весь сказ. Эти двое как поженились, тут же новую баньку отстроили.
Остался горемыка-младшенький. Ни одна зайка не хотела идти замуж за Терзая. Ну, и что, что он на вид кроткий: имя-то какое грозное! Выйдешь за такого, а вдруг он терзать начнет?
Мама-зайчиха со свахой Восвоясей разругалась от огорчения и отправила их обоих с дяденькой Восвоясем согласно их прозвищу – то есть восвояси. А сама объявления расклеила на всех деревьях лесных и столбах придорожных: "Молодому, красивому воспитанному заиньке срочно требуется невеста. Обращаться под ракитовый кустик к маме".
И вот однажды пришло письмо. Из кроличьей деревеньки:
"Здравствуйте, уважаемые зайчики! Хочу замуж. Краля".
За невестой отправилась вся родня: и брат Лобзай с Борзаей, и брат Банзай с Ползаей, и мама, и Терзай. Назад глянули: старые Восвояси тоже вслед за ними шкондыбают. Всем  любопытно: что там за невеста?
Пришли. Краля рада всем. Хлопочет. Угощает капустой, потчует морковкой, яблочки свежие принесла. Песенки спела. Стихотворение прочитала. Про любовь. Всем она понравилась. Ну, Терзай! Повезло тебе! Оставайся!
Вдруг из другой комнатки крольчонок выбежал и - к Крале:
- Мама, мамочка! А мне можно яблочко?
Следом еще, и еще, и еще крольчата. Прыгают, кричат, к маме своей ластятся. Видно, соскучились одни в соседней комнатке прятаться. Не дождались, когда гости уйдут. Села Краля за стол, голову повинную опустила и тихо заплакала.
Хотели Восвояси возмутиться, только Терзай никому не дал слова сказать, обнял крольчонка и говорит:
- Ешь, маленький, не  бойся, я тебе и братикам твоим, и сестричкам твоим из леса много разных вкусностей принесу: и ягод, и травки свежей, и коры…
Улыбнулся Терзай  Крале, а она - ему. Остальные гости переглянулись и вышли тихонечко, чтобы счастью не мешать.

Сказка о хорошем настроении

Как-то раз пришли дети с улицы с хорошим настроением. Веселые. В школе пятерки получили. Потом наигрались. Нагулялись. Поужинали. Домашние задания выполнили и спать легли.
Все спят, а хорошему настроению куда деваться? Не сидеть же дома – в четырех стенах? И пошло потихоньку хорошее настроение по ночным улицам прогуляться, звезды посчитать, песенки попеть.
Проснулись утром дети. Спать охота. В школу пора собираться. Никакого настроения! Как так? Куда девалось? Как теперь без  хорошего настроения жить на свете? Надели они свои ранцы, вышли во двор, идут без настроения, по сторонам смотрят: ищут его.
А оно как раз заблудилось в предутреннем тумане. Звезды считало, считало и заблудилось. Ни звезд, ни неба, ни земли: туман кругом. Совсем пропало настроение. Чует: под ногами что-то мокрое. Оказывается, река. А где город? Где дети? А час уже какой? Ой-ей-ей! Опаздываем!
Пожалел туман пропащее настроение, стал   над рекой подниматься и превращаться в облака.
- Эй! Настроение! Садись на меня! Довезу!
А дети уже к школе подходят, озираются. Вдруг один мальчик как закричит: "Ребята! Смотрите!" И пальцем в небо показывает. А там такие красивые утренние облака плывут! Такие необыкновенные, фигурные, пушистые, легкие, белоснежно-розово-желто-оранжевые, всякие-всякие.
И главное:   все сразу одновременно почувствовали, как возвращается хорошее настроение!  Вот с кем дружить – одно удовольствие. Правда, же?

Жил-был дождь

Жил-был дождь. Ну такой зануда невыносимый… Крапает и крапает, мокрота сутулая, хнычет и хнычет…
Вечно его, долговязого,  отовсюду выпроваживали. Солнышко-то приятнее. В гости уж точно никто не звал. Зачем такого домой звать? Тут и так снаружи третий день сыро, так еще внутри его не хватало?! Он, правда, иногда и без спроса просачивался, если у хозяев худая крыша. Ну, так сами виноваты! Но это – редко.
А обычно: стоит такой, неприкаянный, за порогом, поокнам тихонько мокрыми пальцами постукивает. Внимание на себя обратить хочет, чтоб отлипли, наконец, от этого телевизора, перестали в него таращиться на хорошую погоду в эмиратах… нет, не смотрят на него. Не обращают внимания.
С каждой ночью становилось все холоднее. И вот однажды затих дождь. Глянули утром люди в окна: а на улице голый дождь на морозе колом стоит. Замерз окончательно. Заморозился и застыл, как вкопанный, заледенел. А ведь с вечера просился всего лишь погреться, так отчаянно в окна постукивал, все стекла льдом покрыл, примерз пальцами, несчастный. На деревьях, на асфальте , везде – сплошная ледяная корка. Нет дождя. Умер.
И так его сразу жалко стало. Так за него обидно… а ничего уже не поделаешь. Зима. Погоревал народ, повздыхал чуток и пошел на коньках кататься, чтоб время зря не терялось. Время, конечно, сначала растерялось маленько, но, как людей на коньках увидело, так пришло в себя и, давай по городским каткам оттопыриваться под музыку.
Потом снег приходил. Много раз. Как завалится сугробами, так детворе сплошная радость: снеговиков лепить можно, бухаться в рыхлый снег, с горок кататься на санках. Красота! Забыли все о дожде. Окончательно.
А потом весна наступила. Вытекли все снега: ручьями да речками убежали из города. Куда – неведомо. И вдруг как грохнет что-то в небе. Как налетит ветер, как тучи разверзнутся! Здрасьте! Дождик явился. Капли крупные - на солнце сверкают радугами! Лужи топорщатся, прыгают дождинками на одном месте, речки поеживаются, ручьи извиваются, словно хотят улететь обратно в небо!
Выскочили ребятишки. Бегают, босоногие, по лужам, кричат что-то громкое, веселое!
Все-таки как хорошо, что дождь воскрес! Вот же какое чудо! Настоящее!

Эльдар Ахадов