Верующие женщины Godwomen.org

Еще одна напасть, наряду с алкогольной, наркотической и Интернет-зависимостью, обрушилась вместе с приходом рыночной экономики и свободой предпринимательства — зависимость игровая. Коварная иллюзия получить много денег вдруг и сразу захватывает и молодых и старых, мужчин и женщин, бедных и богатых. Беспристрастная статистика подсчитала, что только в Москве клубов, казино и вообще точек, где стоят игровые автоматы, больше, чем во всей Франции, не говоря уж о какой-либо небольшой европейской стране.

Страшная это вещь — призрак удачи. Кажется, ну вот еще одно движение ручки автомата — и победным маршем отзовется в душе звон жетонов, сыплющихся в поддон. Ты — избранник судьбы! Вознесен ею над окружающими. Испытать это ощущение — никаких денег не жалко. Вот это ликование победителя и приводит людей состоятельных в игорные клубы, где не только игровые автоматы, но и рулетка, и карточный стол — все эти изобретения для выкачивания денег.

Ведь сплошь и рядом бывает, что просаживают все, уходят из клуба нищими. Но как только появятся деньги — снова в клуб, тянет неодолимо.

Что же за тип людей, попадающих под власть игры? Этим и занялись исследователи по обе стороны Атлантического океана. А занялись потому, что положение становится угрожающим: игрозависимые граждане в своем в стремлении раздобыть деньги для игры сделались общественно опасными. Как и наркоманы во время ломки, они могут и украсть и убить, лишь бы получить доступ к игре. Хуже всего, что, как установили медики, в отличие от нарко- и Интернетзависимости, игровая зависимость не лечится, по крайней мере, известными средствами. То есть надо не только спасать от этих людей общество, но и спасать их от самих себя. Медикаменты здесь не помогают, как мы уже сказали, это лишь  подсобное средство. Решение может быть найдено в другой сфере — психологической.

Ученые поставили задачу — создать психологический портрет человека, "подсевшего" на игровые автоматы. Определить в его психике те струны, на которых можно сыграть. Исследователи надеются, что это помогло бы найти противоядие от пагубного пристрастия — если и не избавить полностью человека от игровой зависимости, то по крайней мере помочь ему преодолевать искушение. Психиатры называют таких патологических игроков людоманами (от латинского ludos — игра). Безудержная погоня за удачей, заканчивающаяся, как правило, поражением, смена надежды и разочарования, повторяющаяся многократно, всплеск эмоций, когда вдруг выигрывает сосед, а это значит, что и тебе может повезти, приводит к тому, что человек впадает в особую зависимость, несколько схожую с зависимостью наркотической и такую же сильную. Вдруг накатывает состояние, которое людоманы описывают как заколдованность или транс — окружающий реальный мир будто растворяется в некоем тумане, человек оказывается в мире, созданном его переживаниями, связанными с игрой.

В этом мире он вот-вот поймает наконец жар-птицу удачи, достаточно лишь по-особому дернуть рычаг — сильнее нажать вверх, нет, вниз, нет, вправо, влево... А удача каждый раз пролетает совсем рядом, но — мимо. Самое удивительное, людоман знает, что находится за пределами реального мира, в особой ауре, где реальность граничит с миражом, причем границы эти нечеткие — то подступают совсем близко, то медленно уплывают вдаль.  И страшно выходить из этого миража, потому что он отчетливо понимает: за его границами — безнадежность. Такое состояние наваливается внезапно, без всяких видимых причин, но еще один-два дня человек держится, особенно если в этот момент стеснен в средствах. Но желание нарастает, становится нестерпимым, и он уже не может контролировать себя — превращается в автомат, запрограммированный на игру. Вот тогда, захватив все свои наличные деньги, или как-то раздобыв их, он бросается в игорное заведение. "Заколдованное" состояние длится все время игры и один-два дня после нее, когда человек заново переживает все перипетии своей борьбы с автоматом, не в силах отделить реальность от мечты, зачастую украшая свои фантазии счастливым концом и твердо веря, что в следующий раз так оно и будет.

А потом наступает отрезвление — когда они вдруг обнаруживают, что остались без копейки, да еще, может быть, влезли в долги, а в доме пустой холодильник и наполнить его нет возможности. Но самое страшное — они отчетливо знают, что уже не могут вырваться из мертвой хватки игорного бандита. Такое прозрение наступает не только после игры, но и в некоторые моменты во время нее — понимают, что удачи не будет, но все дергают и дергают за рычаг, с ужасом видя, как исчезают последние деньги и ощущая, что готовы на любые преступления, лишь бы раздобыть еще. Это ощущение готовности на что угодно, лишь бы раздобыть деньги, дает спасительный  толчок тем, кто еще способен реально оценивать ситуацию. И тогда некоторые из них — всего лишь каждый десятый — бегут к врачам, умоляя избавить их от пагубного пристрастия.

За счет кого же богатеют владельцы игровых клубов? Проведя тестирование 73 человек, обратившихся за помощью, и сравнив полученные данные с результатами английских и американских коллег, российские ученые получили неожиданную картину состояния умов у отдельных слоев населения. Но сначала о зарубежных результатах. Там ничего неожиданного не произошло, результаты были прогнозируемые. И в Англии и в США патологический игрок — мужчина средних лет, неудачник, любитель выпить, не сумевший завоевать себе положение в деловой сфере и оказавшийся за воротами в том возрасте, когда до пенсии еще далеко, а на новую работу уже не берут. Так что у человека остается единственный легальный шанс — обобрать "однорукого бандита". Не будем говорить, насколько это реально, хотя единицам везет, и это подогревает надежды остальных.

Совсем другая картина у нас. Здесь подавляющее большинство игрозависимых граждан занимают полярно противоположные места в обществе. С одной стороны, это молодые люди, 20—25 лет, как правило, из пьющих семей и сами не чурающиеся хмельного, еще нигде не работавшие, да и не горящие желанием заниматься каждодневным трудом. С другой стороны — пенсионеры, чаще всего одинокие. С последними все ясно: оскорбительно мизерная пенсия, на которую невозможно прожить, заставляет одних собирать водочные бутылки и банки из-под пива, других — с авантюристической жилкой — бросает в игорный клуб. У переступивших его порог судьба незавидна: просадив пенсию, вторую, третью, продав все, что можно, из имущества, некоторые наконец спохватываются и бросаются к врачам с мольбами о помощи, другие пополняют ряды нищих, регулярно просаживая милостыню в игровом пункте, а некоторые становятся жертвами квартирных мошенников.

Ситуация с молодежью не менее тревожна. Даже избавившись от острых приступов игрозависимости, большинство по-прежнему ищет способы получить все и сразу. Во многих случаях эти поиски кончаются судебным приговором. И здесь психологи бессильны: они сделали все, что могли — поставили общественный диагноз. Лечение — дело социологов и властей предержащих.

Эта проблема заявила о себе на обоих берегах Атлантического океана. И везде медики с большим или меньшим успехом используют некоторые методы "приглушения" игрозависимости. Но как помочь тем, кто не обращается за помощью и все больше и больше погружается в игорную трясину?

В прагматичной Америке проблему решили просто — силовым методом. Не хочешь лечиться — не лечись. Это твое право, у нас демократия. Но администрация казино, игрового центра, бара, любого учреждения, где есть хотя бы один автомат, обязана перекрыть дорогу к заветному рычагу, если посетитель вечер за вечером просаживает деньги и уже просит в долг у крупье или у других игроков. Если он на грани игровой зависимости — а опытный глаз это сразу различает — перед ним просто закрываются двери. И никакие мольбы не помогут: хозяева игорных заведений никогда не пойдут на риск лишиться лицензии за нарушение правил, а в Штатах с этим строго.

К сожалению, пока стремление получить прибыль сильнее любви к ближнему, а закона у нас такого, чтобы "не пускать" жертву к игре, — нету. Правда, принято решение убрать из городов игорные заведения, сосредоточив их в четырех местах на территории страны, — построить отечественные Лас-Вегасы, причем силами и средствами самих игорных баронов. Они сопротивляются, мол, вряд ли средне- или малообеспеченные граждане поедут в другой город на свидание с "одноруким бандитом". Они правы, но ведь это и хорошо: пусть бедняки сидят на месте. Но предположим, появятся у нас свои Лас-Вегасы. Решит ли это проблему? Зарубежный опыт отвечает на этот вопрос отрицательно: одного только "географического" решения недостаточно. Пораженные игровой зависимостью любым путем доберутся до заветного рычага или шарика рулетки.

Но надо надеяться, власти совместно с социологами и с теми же психологами, наверное, смогут найти эффективное решение.