Верующие женщины Godwomen.org

Каждый день, если не каждую минуту, мы видим, как ребенок сопротивляется нашим внушениям. Хорошо это или плохо? Так должно быть. В нас изначально (природно) заложено отрицание внешнего внушения, независимость, природная самобытность, самостоятельность.

Антивнушаемость начинает развиваться одновременно с внушаемостью, но с некоторым запозданием и неравномерностью - полосами, периодами. Каждый ребенок проходит через несколько "возрастов упрямства" - они так и называются переходными.

Первый - обычно где-то между 2,5-3,5 годами.

Очаровательный покладистый малыш вдруг или постепенно превращается в злостного капризного ребенка. Отвергается любое предложение, приказ или просьба: на любой вопрос почти автоматически отвечает "нет", "не хочу", "не дам". Может совсем перестать говорить, отказывается горшка или сидит по часу. Все, что запрещается, стремится делать как бы назло или желая проверить, действительно ли запрещается. Шлепки и окрики действуют слабо, терпения не хватает, кажется, этому не будет конца.

В это время неуверенные и слишком уверенные в себе воспитатели, не понимая, что происходит, могут натворить бед. Они начинают спозаранку "переламывать", серьезно наказывать. Неосторожно, вы рискуете сломать личность в самом начале... Что же происходит?

А происходит вот что. Ребенок начинает пока еще неосознанно учиться утверждать свою волю и сознавать свое "Я", бросает свой первый вызов судьбе, миру, себе самому... И естественно, что это самообучение производится с такими нагрузками, избыточностью - как всякая тренировка. Чтобы стать человеком, он должен быть своевольным.

Здесь важно отличать антивнушаемость от невосприятия. Маленький ребенок может просто не понимать обращенную к нему речь. Или, заигравшись, увлекшись чем-то, он может не услышать сердитый оклик - у него не хватает внимания, чтобы дослушать вас, может быть слишком хорошее настроение, чтобы понять по выражению глаз, как вы серьезны...

Рискуем дать такой совет: примерно в 1/3 случаев уступайте своему маленькому упрямцу, в 1/3 случаев настаивайте на своем и 1/3 случаев оставляйте вопрос открытым, т.е. отвлекайте и развлекайтесь вместе с вашим ребенком, пойте песни, пляшите, смейтесь... Через некоторое время, весьма вероятно, появится "упрямство наоборот", ему захочется, чего вы уже якобы не хотите. Прием действует не только с маленькими детьми.

Мы говорим "рискую" потому, что в каждом случае это отношение должно быть индивидуальным - есть ведь и дети у одних "возраст упрямства" начинается с первого крика и не кончается никогда - негативисты, строптивые. Есть и их антиподы...

Но, как правило, уже в 4 года перед нами снова милое здание, желающее быть послушным и искренне огорчающееся, когда это не получается. Ребенок безгранично верит каждому нашему слову.

Второе обострение - где-то между 6-7, иногда ближе к 8-9 годам.

Все то же самое, но на другом уровне. "Мама, ты говоришь неправильно, дядя Саша знает лучше тебя". "Папа, та сам ничего не умеешь". "Вот не буду надевать эти шорты" и т.д. Что же происходит?

Как раз в это время начинает неотвратимо и стремительно нарастать объем требований со стороны Госпожи Необходимости - игрушки уступают место учебникам. И ребенку снова приходится доказывать себе, что он может быть если не полним распорядителем, то хотя бы совладельцем своего "Я", что кроме "надо", бесконечного "надо" за ним остается и право на "хочется". Если в это время пережать "надо", может не состояться ни настоящая учеба, ни настоящая личность; если недожать - то же самое.

Рецидивы упрямства и всеотрицания будут происходить теперь всякий раз, когда ребенок будет чувствовать себя ущемленным в своих маленьких, но тем более драгоценных правах, когда самооценка его будет становиться под угрозу, когда будут подавляться его активность и стремление к самостоятельности, когда ему будет скучно...

Теперь он следует не тому примеру, который перед ним ставят, а тому, который сам выбирает. Кто интереснее, кто приятнее, кто проникновеннее, тот и проникает.

Третье обострение - всем хорошо известный подростковый кризис.

Эта гормональная буря, которую и привыкли называть собственно переходном возрастом. В этом возрасте максимальны и внушаемость и антивнушаемость: "Со мной происходит что-то небывалое, страшное, я бешено расту, у меня все меняется, и многое нежелательно, неприятно, стыдно... Я этого не хочу и хочу... Я не понимаю, почему так странно себя чувствую, мне хочется то спрягаться и не жить, то лететь обнимать весь мир... Я так нуждаюсь в одиночестве и так от него страдаю. Я не знаю, что подумаю через минуту, не мешайте мне, помогите..."

"Хватит принимать меня за дурачка, за ребенка, я уже взрослый! Прошу на равных, да, требую уважения! Но тот малый остаток детства, который у меня еще есть, дайте дожить, доиграть, оставьте - это мое!"

"Отойдите, имейте совесть! У вас своя компания, у нас -своя, нам без вас свободнее, веселее, нам есть чем заняться... Вы нас кое-чему научили - теперь учимся у себя самих, мы живем! Вы это уже забили, Старики, ото двиньтесь, дайте пройти!"

Мы в отчаянии стоим перед наглухо закрытыми воротами, а душа ищет, кому открыться. Всегда ищет.

Ошибка, которую труднее всего избежать родителям, даже при полном, казалось бн, понимании, при большом желании понять ребенка: психиатрический опыт свидетельствует, что большое количество людей не здороваются, не умываются, не чистят зубы, не читают книги, не занимаются спортом, музыкой, домом, своей речью, самосовершенствованием, не работают, не лечатся и т.д. только потому, что их к этому принуждали.

И приблизительно столько же тех, которые, увы делали только потому, что им внушали не делать этого. Всегда ли так? Нет, не всегда, но слишком часто, чтобы это можно было быть случайностью.